| |||
|
|
«Табун». В холмах зелёных табуны коней Сдувают ноздрями златой налёт со дней. С бугра высокого в синеющий залив Упала смоль качающихся грив. Дрожат их головы над тихою водой, И ловит месяц их серебряной уздой Храпя в испуге на свою же тень, Застить гривами они ждут новый день. Весенний день звенит над конским ухом, С приветливым желаньем к первым мухам, Но к вечеру уж над лугами Брыкаются и прядают ушами Всё резче звон прилипший на копытах, То тонет в воздухе, то виснет на ракитах, И лишь волна потянется к звезде, Мелькают мухи пеплом по воде. Погасло солнце. Тихо на лужайке, Пастух играет песню на рожке, Уставясь лбами слушает табун, Что им поёт вихрастый гомоюн. Ах, эхо резвое, скользнув по их губам, Уносит думы их к невиданным лугам. "Песня про лошадь". У кобылы глаза, как земля в сентябре, и соломой запутана грива. Только солнце да ветер на конном дворе, да припала к забору крапива. Да еще, не обсох и лежит возле ног, удивительно жмурясь от света, ее первенец, масти разбитых дорог, уходящих из тяжкого лета. Все теперь для него и все мысли о нем: вот он встанет, пойдет меж цветами. Обожгут его травы небесным огнем и остудит земля родниками. Он достигнет высот, о которых она, засыпая, мечтала когда-то. И не будет дорога ему так черна в тот приснившийся мир благодатный. И поднялся малыш, и окреп на глазах; был и сыт он, и чисто ухожен. А кобыла таскала мешки на возах, удила понимая и вожжи. И хозяин двора, что на ласку не скуп, порешил: "конь должон быть полезным". И однажды запряг его в новенький плуг, и пометил каленым железом... У кобылы глаза, как земля в сентябре, и соломой запутана грива. Только солнце да ветер на конном дворе, да припала к забору крапива. «Мир и лошадь» Песни дорог расцветают в душе, Как васильки расцветают во ржи. Глянув на мир между конских ушей, Что ты увидел, мой друг, расскажи! В стуке копыт занимался рассвет - В стуке копыт догорает закат. Тенью скользя по высокой траве, Гонит на запад их ветер шальной, Гонит вослед уходящему дню, И проплывают волна за волной Сочные травы по брюхо коню. В скрипе седла начинался январь, В скрипе седла завершается май. Кружится в танце, похожем на вальс, Мир, отчего-то похожий на рай. Странной монетой наполнен кошель - Песни дорог да шальная мечта. Глянув на мир между конских ушей, Больше не хочешь глядеть просто так. Дом променяв на лоскут синевы, Ты не вернёшься к столу и огню. Всё разнотравье своих кладовых Степь выстилает под ноги коню... * * * Вдоль дороги перелогой Ветром пополю, стрелой, Конь промчался длинноногий - Душу взял мою с собой. Ты зачем, посланец ветра, Так со мною поступил? В жизнь мою стремглав ворвался, Навсегда заворожив! «Умный жеребёнок» Услышав ржанье жеребёнка, Геолог вышел за порог. А тот стоял возле берёзы, Затем пустился наутёк. -Ну что тебе?-неслось вдогонку. А жеребёнок - хвост трубой - Скакал. Вдруг встал и подал голос - Он звал куда-то за собой. -Ну, что ещё?-сказал геолог, Но всё же взял своё ружьё И поспешил за жеребёнком, Пугая бранью вороньё. Геолог шел тропой таёжной И вот, раздвинув лозняки, С обрыва он увидел лошадь В воде у берега реки Мать жеребенка, зацепившись Поводьями за сук сосны, Свалилась с кручи и лежала В объятьях вспененной волны. Геолог смог спасти кобылу И в лагерь с нею путь держал. И жеребенок всю дорогу За ними весело бежал. Жеребёнок на лугу заржал Жеребёнок на лугу заржал, И тут же ответила мать; На зов он быстро к ней подбежал, Упругий сосок стал сосать. Брызжет струйками в рот молоко, И пьёт его всласть сосунок. Чмокает жадно, очень легко Ступая на мягкий лужок. Ветерок по траве пробежал И лошади гриву качнул. Вновь жеребёнок рядом заржал, В травушку лег и уснул. Ласково смотрит мать на него И думает вновь о своём, Что скоро должен стать и её Жерька - добрым конём. «Жеребята» На приволье В чистом поле В шелковистом море трав, В царстве света Вы проноситесь стремглав, Дикий лук, шалфей и мята... Нынче пастбища богаты! Хорошо вам, жеребята, Запах лета обонять. Каждый — стройный и пригожий. Ходят мускулы под кожей - Трудно ль ветер обогнать! Рыжий, пегий и каурый, Белый, серый, вороной — Рыжей, пегой, серой бурей Мчитесь вы на водопой, А потом вперегонки Побежали от реки, А потом—напропалую Поскакали врассыпную — Глаз косит и дик оскал... Видно, заяц испугал! Спите в поле вы ночами — Крышу звездную над вами Простирает небосвод. Днем же знойным Тучек вата Тень дает вам, жеребята, — Все на пользу вам идет! На приволье В чистом поле Целый день идет игра. Длинноноги, угловаты, Вы растете, жеребята, Детство — светлая пора... Только жаль, что скоротечна, Как разлив весенней речки. Оглянешься — и прошла... Жизни радуйтесь беспечно — Не для вас еще уздечки И стальные удила! «Вольная лошадь». Лошадь гордую поймали, Заарканили уздой, Волю вольную не дали Озорной и молодой. Изо рта сочилась пена, И звенели трензеля, Под натугой рвались вожжи, Оседлать было нельзя! Кнут ходил по бурой гриве И по вымокшим бокам, И она хотела лучше На съедение волкам. Гордо голову носила, С белой звёздочкой во лбу, Высоко на птиц смотрела, Там, где воля, в синеву. Рвалась в лес, к цветам на поле, Где в былые времена, Для неё был дом и воля, И родимые места. Но сменялось время года, Пролетали месяца, Волю лошадь забывала, Только ржала лишь в сердцах. На спине скрипели сёдла И послушно ездокам Она мчалась но, не гордо, Не к своим родным лугам. Брала сложные барьеры И взлетая в вышину, Не мечтала, не хотела В поле к дому своему. Затаилась в её сердце, Глубоко заснула грусть. И все всадники седлая Смело брали её в путь. Но вулкан всегда проснётся, Встрепенётся лавой в высь. Лошадь гордая брыкнётся, И тогда всадник держись! Так и эта кобылица Луг родимый увидав, Гордо вскинула ногами Дёрганья вожжей не ждав. Встала на дыбы, брыкнула, И в мгновение одно Полетел с седла вон всадник Далеко и высоко. И упала рядом лошадь, И валялась на земле, Что бы снять с себя упряжи, Вольной быть всегда, везде! Сдёрнула узду тугую И сползло с спины седло, И она помчалась в поле Где прекрасно и светло! Небо ей казалось чище И прозрачнее река, Птицы пели лучше, звонче, Были краше облака. Воля, вот что украшало Травы, небо и цветы, И сама лошадка стала Необычной красоты! * * * Далеко, далеко, На далёких лугах, Там, где ястреб парит, В кучевых облаках, Где игриво гарцуя, Кони щиплют траву, Не в словах, не рисуя, Рассказать не могу, Как в зелёной траве, Молодая кобыла, Деревенскую жизнь, В миг один позабыла. И помчавшись галопом, По огромному полю, Поняла, что теперь, Она вечно на воле. И взмахнув парой крыльев, Что цвета рассвета, Она вдруг полетела, На самый край света. Ведь на самом то деле, У мира есть край И за тем самым краем, Находиться рай. Рай для птиц и коней, Для собак и котов, Но не для тех людей, К дружбе кто не готов. А кобыла летела, Всё ближе к рассвету, Чтоб от туда попасть, На самый край света. "ЗА ВОСХОДОМ". Когда-то солнца было много, Когда-то лошади паслись. Они траву щипали мирно, Но вдруг, галопом понеслись. Скакал табун навстречу солнцу, Навстречу утренней заре, И только гривы развевались, Словно в прекрасном, свежем сне. Бежали кони, вольным вихрем, Скакали, не сбавляя темп, Но в тоже время, тихо, тихо, Словно копыт у них и нет. Табун бежал к восходу солнца, Там, где у неба виден край, Быть может, там, за склоном поля Находиться чудесный рай. Туда добраться можно только, Вскочив на спину жеребца, Который сам захочет с вами, Скакать до самого конца. Взнуздать коня, некто не смеет, Лишь потому, что вольный он, Не добежит он до восхода, Если весь в сбруи будит сон. Никак нельзя, нарушить бега, Бега, чудесных тех коней, Ведь на пути их нету снега, Нету барьеров и камней. Я знаю точно, что все кони, Даже которые живут В прокате, терпят все побои, Но всё равно они найдут, Тот рай, что у восхода солнца, Который создан для коней. И только есть, один лишь способ, Попасть туда, чтобы всю жизнь, Знать только счастье, счастье бега, Которое не может быть, Во всём огромном этом мире. Но если доверять коню, Если любить друг друга годы, Если на равных, в дружбе жить, То может, на краю природы, Конь согласиться, с вами быть. Но нам не надо, быть главнее, Главнее вашего коня, А то потом, в конце, позднее, Вы вспомните мои слова. Но если жить всегда в доверье, Если барьер ума убрать, Не разделять людей с природой, Перед конём не в чём не врать. Тогда вам жеребец, кобыла, Иль жеребёнок молодой, Позволит сесть ему на спину И ускакать к себе домой. А дом его, в зелёном поле, Там, где рассвета виден край, Там где кончается природа И начинается тот рай. "Жеребёнок" Осень в сердце вошла. Скинув праздный наряд, Лето тихо сгорело, и роща умолкла. Поезд, вздрогнув, прорвал семафоров отряд. И меня возвращает в деревню двуколка. Кобылица храпит, мошкары малахит Залепил ей глаза, пьёт солёную старость. Вслед по мокрой траве жеребёнок бежит, Разгоняя туман – душной ночи усталость. "СТРАНА ЛОШАДЕЙ". Кони мои, кони, Звонкие подковы, Кто вас кони, гонит, По тропе земной. Шелковые гривы - Чутки да пугливы - Поиграйте, кони, Во степи со мной. Вы легки - упруги, Только жмут подпруги, Только тесна больно Вам тропа людей. Вам бы в Чисто Поле - Там вольная воля, Там живет привольно Страна лошадей. Я - ваш вольный ветер, Вас давно приметил, Над землею Русской, Над рекой степной - Вы же в степь широку Знаете дорогу, Что ведет вас узкой Светлою тропой... . . . ...Встрепенулись кони, Сбросили подковы, Ничего не взяли - Ушли от людей. Пусть им гладит гривы Ветер молчаливый - Пусть гуляют кони В стране лошадей. |
